Purimfest Forever!

Purimfest Forever!

Purim is usually mentioned as a Jewish holiday that commemorates the deliverance of the Jewish people in the ancient Persian Empire from destruction in the wake of a plot by Haman, according to a story recorded in the Biblical Book of Esther.

The pivotal moment of that story, the previous decree against the Jews could not be annulled, so the King allows Mordecai and Esther to write another decree as they wish. They decree that Jews may preemptively kill those thought to pose a lethal risk. As a result, they kill Haman's ten sons in Shushan and 75,000 other people thought to be the enemies of Jews throughout the empire in one day. Another 300 were killed in Shushan the following day. And Mordecai assumes the position of second in rank to Ahasuerus, and institutes an annual commemoration of the delivery of the Jewish people from annihilation.

According to many historians, Persian King did have the right to annul his previous decree, though. In other words, the slaughter of the Jews had been averted already by hanging of Haman. There was no imminent danger to the lives of the Jews any more. They chose to use the King’s alleged inability to stop his own decree as an excuse for their own vengeance against Haman’s sons and tens of thousands of other innocent people, most probably including women and children of those who thought to be capable of standing against the Jews. It was a premeditated crime against humanity perpetrated by the Jews.

What had happened back then in Persia was also a crime of treason on the part of the Jews. They used the authority of the Persian King they became close to in order to begin a campaign against the political structure of Persia. During the reign of King Ahasuerus (519 BC - 465 BC) the Jews gained access to positions of power in the Achaemenid Empire and began to use it to their advantage, which amounted to nothing more than total corruption and moral degradation of the whole governing system of the empire. Soon after the Jews got to positions of authority and power within the Achaemenid Empire, it collapsed in 330 BC.

Within the old political system of the Persian Empire, the Jews had little and chance opportunity to enjoy any social and political upward mobility. It took a grand foreign invasion, led by Alexander III of Macedon, to place the Jewish people with real opportunities of long-term guaranties of legalized political authority within the new governance system. The path to future reforms and revolutions, which later on would be rocking the European continent for centuries to come, had been paved in Persia by the destruction of the Achaemenid Empire. 

The main reason that the Persian Empire ceased to exist were court intrigues, which ensued soon after the Jews became closely involved in high politics there. Darius III (336 BC - 330 BC), the last king of the Achaemenid Empire, was murdered by one of his own generals and Alexander III of Macedon ("the Great") claimed the Persian Empire. However, the fact that Alexander had to fight every inch of the way, taking every province by force, demonstrates the extraordinary solidarity on the part of the ordinary people of the Persian Empire. Despite the repeated court intrigues, it was certainly not in a state of decay.

Therefore, Purim is a very special holiday, but for reasons slightly different from those officially stated.  It celebrates not the end of the woes of the Jewish people within the Persian Empire, but the beginning of the woes of the Persian Empire itself. It is with the assumption of the position of second in rank to Ahasuerus by Mordecai that the Jews gained much-craved-for access to the King’s court political games and inner power struggle, which eventually would lead to the demise and destruction of the ancient governance system of Persia.

Articulated Explanation of Benefits of the U.S. Health-Care-Industrial Complex and Obamacare!

Summary of the article “Bitter Pill: Why Medical Bills Are Killing Us” by Steven Brill (Time magazine, Feb 20, 2013) 

1. The U.S. health-care facilities (hospitals, medical centers, etc.) are mostly owned by anonymous financial business entities from Wall Street (like private-equity groups). The latter use various umbrella organizations and front groups to run medical centers, hospitals, and other medical facilities.

2. Hospitals are the most politically powerful institution in any congressional district. Their position is usually solidified as that of community’s most important charitable institution, and their influential stakeholders determine economic policies of medical equipment manufacturers, drug companies, doctors, and rank-and-file employees. Hospitals are consolidating by buying doctors’ practices and competing hospitals, their leverage over insurance companies is increasing.

3. The U.S. health-care-industrial complex’s economic policies have become in effect an extension of the corporate finance capital's activity. The revenues, profit margins, and net profits of most of the local medical centers and hospitals (nonprofit as well as for-profit) exceed those in other sectors of the U.S. economy.

4. The U.S. health-care-industrial complex’s operations and transactions (between medical centers, hospitals, pharmaceutical companies, medical devices and durable equipment manufactures, insurance companies, and doctors) tend to be underregulated, in the same way the operations in the financial sector are. The culture of that lack of regulation and oversight, especially with regard to disproportionate pricing, outsize profits, and excessive compensation, is getting increasingly characteristic of the U.S. hospitals and medical centers just as in the financial sector.

5. Drugs and medical equipment producing companies, along with the major medical facilities (medical centers, hospitals, etc.), have been freely pursuing their policies of unrestrained prices and profits under the pretext that it is necessary to fund the risk taking of research and development. Because of heavy lobbying, Congress prohibits the Centers for Medicare and Medicaid Services (CMS) of the Department of Health and Human Services from negotiating prices with drug makers, medical devices and durable medical equipment manufacturers. It also prevents any legislative measures, which could be construed as mandates for practice guidelines, coverage recommendations, payment, or policy recommendations.

6. The U.S. health-care system reform program, the so-called Obamacare, which intends to bring new customers into the market by mandating their health insurance and then providing taxpayer support to pay their insurance premiums, is most likely to create conditions necessary for greater hospital consolidation. Dominant hospitals and their doctors will have a greater advantage over the insurance companies, which will lead to greater health-insurance costs. The result would be ever higher (close to chargemaster list) prices for health-care products and higher profits for the health-care-industrial complex with their anonymous hospital-owning bankers and private-equity groups from Wall Street at the top of this food chain. At the bottom of this pyramid are going to be the ordinary taxpayers, of course, providing their taxpayer support through Obamacare.

Записки аглицкого клуба...

Записки аглицкого клуба или Wishful Thinking: "This House Believes Religion Has No Place In The 21st Century".

Мало кому известно, что 31 января в помещении дискуссионного клуба (Cambridge Union Society) университета Кембриджа состоялись исторические дебаты.   Темой дебатов стал тезис: "This House Believes Religion Has No Place In The 21st Century" («Религия не имеет места в 21-м веке»). В дебатах, помимо прочих, приняли участие: глава британской правозащитной организации (British Humanist Association), являющейся официальным представительским органом атеистов Великобритании, Andrew Copson и хорошо известный своей атеистической позицией профессор Richard Dawkins, которым оппонировали, в частности, президент ассоциации европейских мусульман (European Muslim Network), получивший прозвище «исламский Мартин Лютер», профессор Tariq Ramadan и бывший архиепископ Кентерберийский Rowan Williams, оставивший пост предстоятеля Англиканской церкви 31 декабря 2012 года.

Дебаты проходили в непринужденной обстановке, по заранее спланированному сценарию. Общая атмосфера была довольно дружественная, несмотря на определенный эпатаж выпадов со стороны отдельных представителей «атеиствующей» молодежи среди студентов университета, также принимавших участие в дискуссии и выступавших с репликами за или против заявленного темой дебатов тезиса. В целом, дебаты шли несколько суетливо и слишком поверхностно и торопливо для того, чтобы назвать их сколько-нибудь серьезным разговором по теме. Атеисты выглядели на удивление слабо подготовленными к дискуссии. Позиция атеистов с самого начала выглядела слабоватой, в их рядах не наблюдалось единомыслия. Аргументация была шаблонной, логика хромала, а приведенные статистические данные оказались устаревшими.

Бывший предстоятель Англиканской церкви, Rowan Williams, хорошо известный своим красноречием, логичностью рассуждений и тактом, демонстрировал, в основном, последнее и говорил, кстати, мало и, как-то, не так убедительно, как ожидалось, хотя и не воздерживался от реплик по ходу дискуссии, когда дело касалось искажения фактов или последних данных по статистике, в том числе по посещаемости церкви и количеству исповедующих национальную религию Соединенного Королевства. Никаких ярких реплик или новых аргументов ни с одной, ни с другой стороны не прозвучало. Создавалось впечатление, что участники отбывают каждый свой номер, но делают это в атмосфере солидарности разделяемой всеми искренней убежденности, что старый добрый здравый смысл победит, откуда бы он ни исходил.

Все встало на свои места, когда последнее слово было предоставлено помощнику директора исследовательского центра, «мозгового центра Генри Джексона» (Associate Director of the Henry Jackson Society) Дугласу Муррею (Douglas Murray). Являясь также помощником главного редактора журнала Spectator, Дуглас Муррей известен как писатель и публицист, выступающий в защиту политики неоконсерватизма, в том числе по вопросам религии, экстремизма и проблем, связанных с иммиграционными тенденциями в стране.

Тут следует более подробно остановиться на том, кто такой Дуглас Муррей. Дело в том, что в 2007 году на базе университета Кембриджа Д. Муррей основал социологический исследовательский институт, «мозговой центр» (Centre for Social Cohesion), который в 2011 году вошел в состав Henry Jackson Society, организации, которая, в свою очередь, была основана в 2005 году представителями академических кругов университета Кембриджа и является своего рода филиалом образованного в 2011 году при университете отдельного факультета (Faculty of Human, Social, and Political Science).

Henry Jackson Society – это не просто научно-исследовательский институт при университете Кембриджа, а специально созданная комиссия учёных и советников, узко специализированная исследовательская организация, разрабатывающая для правительства страны планы и проекты реализации долгосрочной политики, основанные на детальном анализе и оценке текущей ситуации в сфере ее исключительной компетенции. В зависимости от того, кто стоит за той или иной подобной организацией, определяется насколько весомым и авторитетным является ее слово. Потому что, в конечном итоге, стратегические планы развития общества и мира в целом определяют именно лица, которые используют организации подобного типа не только для сбора и анализа разведывательной информации определенного свойства, но для обоснования и формулирования в дальнейшем официальной позиции правительства по данному вопросу.

Основанная в 2011 году, эта организация занималась вопросами развития общественных отношений не только в Великобритании, но и в целом по Европе. Это значит, что Дуглас Муррей имеет непосредственное отношение к формированию позиции британского правительства по вопросам социальной политики, в том числе, по религиозным вопросам и вопросам взаимоотношения церкви и государства. По заявлениям самих сотрудников из Henry Jackson Society, объектом исследований являются общественно-политические отношения не только в самой Великобритании, но в Европе в целом. Скорее всего, в зону их внимания попадают и другие страны мира, в том числе Россия.

Иными словами, в лице Дугласа Муррея мы имеем представителя кругов, не просто хорошо осведомленных о том, в каком направлении будет развиваться политика Соединенного Королевства в вопросах формирования и развития отношений между различными религиозными объединениями и светскими государственными учреждениями в Европе, но являющихся непосредственными исполнителями заказа на изучение обстоятельств и условий, в которых эти отношения развиваются в настоящее время. Вопрос о том, насколько остро и противоречиво будут развиваться отношения между государством и церковью, как в Великобритании, так и в Европе, практически решен и фактически озвучивался на этих импровизированных дебатах, к подобию которых, следует заметить, все, отчасти, уже привыкли, между атеистами и верующими. Дебаты эти довольно символично прошли на территории университета Кембриджа, где все и началось.

Речь помощника директора «Общества Генри Джексона» была обстоятельной и авторитетной и на попытки реплик с мест он останавливаться, явно, не собирался. Было ясно, что он прибыл сюда не для того, чтобы что-то обсуждать. Его задача была озвучить в благовидной форме, приличествующей данному учебному заведению, решение, ни идейным сторонником, ни, тем более, автором или хозяином которого, лично он не являлся. Вообще, Д. Муррей вел себя в знакомом ему, по-видимому, помещении дискуссионного клуба, как дома. Хотя, по его собственному признанию, волновался. Но, думается, это его волнение не было вызвано самим фактом нахождения в стенах родного университета. Важность его миссии и значение того, что он собирался сказать, вот – причина его видимого волнения.

Во избежание неверного истолкования смысла сказанного и дабы передать акцент и определенный пафос речи, привожу заключительную часть выступления Д. Муррея на языке оригинала:

“Believe it is true or not, religion provided and, I will say, provides and will provide in the future an opportunity for people to ask serious questions about themselves, ask serious questions about the universe and their existence”...

“It [Religion] injects the sense into society and into the debate, as long as it cannot harm and hamper scientific progress”…

“It [Religion] is not true, it is not literally true. But can religion carry truth? Yes! Schopenhauer says in his Dialogue on religion, truth may be like water, it needs a vessel to carry it. We don’t have very many vessels. And if you believe that we can go into the 21-st century not only saying we don’t need a vessel ourselves, but nobody else should have one, I don’t believe that would be a period of greater understanding”…

“The deal in the 21-st century must be this. Religions must not have the ability to dictate the lives of people who do not follow those religions. Religion must have no ability to dictate law or to dictate the lives of people who do not follow those of the religions. That, I think, should be the thing that religion gives up. Largely it has given it up. The Church of England has given up most of it and I think it’s a good thing. It has lead the way. Religions will have to concede that. But, the nonreligious should make a concession, too. The nonreligious should accept, in the 21-st century that it is not the case, that religion has nothing whatsoever to say. It does. It has a voice. It has a contribution to make. It is thoughtful, in parts. It has thought things over. If the 21-st century is to work, it will involve all of these things, it will involve religion, though in its place, but it will also involve atheists and secularists knowing that their place is not to dismiss, deride, and laugh at as meaningless something, which seeks the meaning. If the 21-st century is to work, religion will have a place”.

“People can agree with Professor Dawkins and his colleagues, but no rational person can agree with his motion”.

Дуглас Муррей, по его собственному признанию, является атеистом. Судя по его предварительным высказываниям, нет основания сомневаться в последовательности его атеистических убеждений. Тем более объясняется неловкость, которую, возможно, приходилось испытывать подобному цинику при оглашении высочайшего вердикта по делу о дальнейшей судьбе Христианской церкви и религии вообще. Фактически, озвучено решение о порядке развития в Европе и в Великобритании отношений между государством и церковью на ближайшие сто лет. Можно сделать первоначальный вывод, что со стороны атеистической власти на европейском континенте религия вообще, и Христианская Церковь, в частности, оставлены в покое! За ними признано право на существование. По крайней мере, официальное признание прозвучало.

Независимо от того, кто, в конечном итоге, стоит за принятием этого решения, думается, что в ближайшие годы публичные антицерковные выступления и откровенно враждебные «медийные» выпады в сторону верующих, церкви и религии пойдут на спад. Возможно, это коснется не только британских, западноевропейских, но и российских реалий общественной, религиозной и церковной жизни. Нездоровый, выходящий за всякие рамки приличия и здравого смысла, ажиотаж, поднятый российскими и зарубежными средствами массовой информации по поводу церкви и религии, похоже, был не случаен. Прошедший 2012 год стал особенно примечательным именно тем, что никогда за последние 10-20 лет антирелигиозные и антицерковные настроения и выступления в России, похоже, не набирали такой силы и не выглядели настолько хорошо спланированными и организованными. Церковь подвергалась нападкам столь циничным и откровенно враждебным, что невольно создавалось впечатление, что кто-то нарочно испытывает на прочность чувства религиозных людей, проверяет серьезность их убеждений и даже само качество веры. Можно сказать, что Церковь выдержала эти испытания.

Тот факт, что буквально накануне, в 2011 году, в Великобритании была создана особая организация, специализирующаяся на вопросах развития общественных отношений в Европе, в том числе между светскими государственными структурами и религиозными объединениями, руководитель которой сегодня делает такие заявления, какие мы слышим от Дугласа Муррея, говорит о многом. Хотя абсурдным выглядит на первый взгляд утверждение, что кто-то всерьез сомневается в жизнеспособности и серьезности современной религиозной веры и религиозной мысли в европейском мире, в том числе Христианской веры в России, тем не менее, предположение, что «исследовательский центр» Henry Jackson Society был создан и подготовлен специально, чтобы на практике выяснить этот вопрос, напрашивается само собой.

Возможно, это – совпадение. Но, как показывает практика, верить в совпадения может только равнодушный ко всему, ненаблюдательный или нерелигиозный человек, а таких, я думаю, после событий прошедшего года, в нашей стране стало гораздо меньше.

The Atheist Motion

Douglas Murray’s intervention during the debate "ThisHouse Believes Religion Has No Place In The 21st Century." (CambridgeUnion Debate 2013)

“Believe it is true or not, religion provided and, I willsay, provides and will provide in the future an opportunity for people to askserious questions about themselves, ask serious questions about the universeand their existence”...

“It [Religion] injects the sense into society and into the debate,as long as it cannot harm and hamper scientific progress”…

“It [Religion] is not true, it is not literally true. But canreligion carry truth? Yes! Schopenhauer says in his Dialogue on religion, truthmay be like water, it needs a vessel to carry it. We don’t have very manyvessels. And if you believe that we can go into the 21-st century not onlysaying we don’t need a vessel ourselves, but nobody else should have one, I don’tbelieve that would be a period of greater understanding”…  

“The deal in the 21-st century must be this. Religions mustnot have the ability to dictate the lives of people who do not follow thosereligions. Religion must have no ability to dictate law or to dictate the livesof people who do not follow those of the religions. That, I think, should bethe thing that religion gives up. Largely it has given it up. The Church ofEngland has given up most it and I think it’s a good thing. It has lead theway. Religions will have to concede that. But, the nonreligious should make a concession,too. The nonreligious should accept, in the 21-st century that it is not thecase, that religion has nothing whatsoever to say. It does. It has a voice. It hasa contribution to make. It is thoughtful, in parts. It has thought things over.If the 21-st century is to work, it will involve all of these things, it willinvolve religion, though in its place, but it will also involve atheists and secularistsknowing that their place is not to dismiss, deride, and laugh at as meaninglesssomething, which seeks the meaning. If the 21-st century is to work, religionwill have a place”.

“People can agree with Professor Dawkins and hiscolleagues, but no rational person can agree with his motion”.