К 120-летней годовщине со дня рождения М. Цветаевой

Зачем нам М.Цветаева…

Творчество М. Цветаевой представляет собой своего рода эксгибиционизм человека, страдающего особой формой психоза с ярко выраженными признаками депрессивно-ипохондрического аффективного синдрома смешанного типа. Типичный случай в поэтической среде…

Несомненный поэтический дар, а также налет самобытной мистической таинственности в сочетании с живым бунтарским духом, витающим над яркими образами в сборнике стихов «Вечерний альбом» привлекли к начинающей поэтессе внимание символистов Валерия Брюсова, Максимилиана Волошина и Николая Гумилёва. Возможно, для молодой талантливой М. Цветаевой внимание со стороны магов пера послужило основным стимулом избрать поприще поэтического творчества.

Для человека ее склада это довольно опасное сочетание. Подобный род деятельности и связанный с ним образ жизни только обострили душевные расстройства М. Цветаевой, что привело к большим сложностям в ее личной и семейной жизни и, в конце концов, к обострению суицидных тенденций.

Трагическая судьба М. Цветаевой, не вписывающаяся в общепринятые житейские и морально-нравственные рамки ни советского, ни православного образа жизни, не была предана забвению только благодаря ее бесшабашному и крайне безответственному творчеству, в котором она природную свою чувственность поставила выше всяких религиозных и идеологических условностей.

Стихи М.Цветаевой – это не исповедь, а демонстрация ею различных сторон своей чувственности. Она делает это с откровенностью гетеры, демонстрирующей свое тело всем желающим.

«Не онедужен

Русскою кровью —

О, не верблюжья

И не воловья

Жила (усердство

Из-под ремня!) —

Конского сердца

Мышца — моя!» (Преодоленье…, 10 июля 1931)

В творчестве М.Цветаевой много естества. Это естество – аутентично. И это – чисто Русское естество! В этом его главная сила и пропуск в вечность для творчества М.Цветаевой как части классического наследия. В этом же - секрет «народной любви» к М.Цветаевой.

Казалось бы, вся эта показная чувственность и естество, как в поэзии, так и в жизни поэтессы, не очень вяжутся с христианским целомудрием и благоразумием, но все не так просто в этом мире. Для нашей национальной самоидентификации творчество М.Цветаевой, как и творчество А.С.Пушкина, это веха в истории государства. Ее творчество может нравиться, а может не нравиться, но строк, написанных, уже не вырубишь. Они часть нас самих. Это особенно касается «креативной» части российского общества. Изощренный, точнее, утонченный, символизм в стихах М. Цветаевой делает ее творчество малопонятным для широкой части читающей аудитории. Поэтому, как правило, именно наиболее искушенные «гурманы» находят в ее стихах своих «демонов».

В этом контексте отпевание М.Цветаевой, хотя и вызывает нарекания со стороны некоторых «правоверных», не выглядит слишком странным жестом со стороны Русской Православной Церкви. Имя Марины Цветаевой стало не только частью нашей культурной идентичности, но и частью нашего духовного единства.